>Архив Фонда
24.09.2012
Вячеслав НЕФЁДОВ - "Несколько благоразумных мыслей". К 210-летию со дня смерти А. Н. Радищева
Русский писатель, философ, поэт, директор Петербургской таможни и участник Комиссии по составлению законов, а также, по мнению Екатерины Великой, «бунтовщик хуже Пугачева». Ещё он, наряду с Петром Первым и В. Г. Белинским, - «отец русской интеллигенции». Своеобразное мнение о Радищеве дал А. С. Пушкин: «"Путешествие в Москву", причина его несчастья и славы, есть очень посредственное произведение, не говоря даже о варварском слоге». Далее Пушкин спрашивал: «Какую цель имел Радищев? Чего именно желал он? На сии вопросы вряд ли бы мог он сам отвечать удовлетворительно. Влияние его было ничтожно. Все прочли его книгу и забыли её, несмотря на то, что в ней есть несколько благоразумных мыслей, несколько благонамеренных предположений, которые не имели никакой нужды быть облечены в бранчивые и напыщенные выражения и незаконно тиснуты в станках тайной типографии, с примесью пошлого и преступного пустословия. Они принесли бы истинную пользу, будучи представлены с большей искренностию и благоволением; ибо нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви». Самой же важной в посмертной судьбе Радищева на многие годы была цитата из В. И. Ленина, который поставил писателя «первым в ряду русских революционеров, вызывающим у русского народа чувство национальной гордости». С Радищевым в начале 21 века наши читатели дружат минимально, то есть фактически, к сожалению, его большинство русского народа не знает и не читает. Хотя в то же время, к примеру, московский профессор Ростислав Владимирович Долгилевич, с ходу мне процитировал эпиграф к книге Радищева. Всё обширное творческое наследие у Радищева ещё в 19 веке было сведено до одного произведения, но и из него оставили себе лишь заголовок — «Путешествие из Петербурга в Москву». Отдельным изданием, после 1790 года, когда было напечатано всего 650 экземляров, эта великая книга вышла в России, равно, как и «Письмо к Гоголю» Белинского, лишь в 1905 году, хотя до Французской революции 1789 года никто ничего в России не запрещал: цензура находилась в ведомстве Академии наук, которая этим заниматься не желала. С Радищевым вышло же иначе. Его приговорили к смертной казни, замененной десятилетней ссылкой в Илимский острог. На следствии Радищев признался, что 25 экземпляров книги он отдал в лавку Зотова, семь книг раздал друзьям и знакомым, остальные – более шестисот – сжёг. Сохранившиеся экземпляры «Путешествия» велено было разыскать и также сжечь. Но все экземпляры, к счастью, уничтожить не удалось. Они есть во многих крупных библиотеках, включая московскую Российскую государственную библиотеку (на станции метро Библиотека имени Ленина), где я имею счастье состоять в читателях и имею пропуск в так называемый «профессорский» зал №1. Один из них хранился у Пушкина. На книге Радищева рукой Пушкина была сделана надпись: «Экземпляр, бывший в Тайной канцелярии, заплачено (sic!) двести рублей». «Путешествие» расходилось и в рукописных списках – их было выявлено около 20. В Фонде редких книг Областной библиотеки имени М. Ю. Лермонтова в Пензе под номером 665 также бережно хранится экземпляр «Путешествия» 1790 года издания. Повесть Радищева представляет собой собрание разрозненных фрагментов, связанных между собой названиями городов и деревень, мимо которых следует путешественник. Рассуждения о вопиющей несправедливости помещиков, которые не считают своих крепостных крестьян за людей, перемежаются соображениями по поводу некоторых правил личной гигиены. Так, например, смышлёные крестьянские девушки в отличие от развращённых светских дам понимают, что чистить зубы — вредно и отвратительно и «не сдирают каждый день лоску с зубов своих ни щетками, ни порошками». Кроме того, Радищев включил в повесть свою оду «Вольность» и «Слово о Ломоносове», щедро цитируя при этом западных просветителей. Министр просвещения, граф С. С. Уваров полагал «совершенно излишним возобновлять память о писателе и книге, совершенно забытых и достойных забвения», если бы не одно обстоятельство: Александр Николаевич — не только писатель, но и - родоначальник, первооткрыватель, основоположник того, что принято называть русским революционным движением. С него начинается длинная цепочка российского несогласия с курсом властей. Радищев предвосхитил декабристов, декабристы повлияли на А. И. Герцена и Белинского, которые, как известно, разбудили Ленина, Ленин – официальный учитель И. В. Сталина, далее – советские диссиденты и нынешняя несистемная оппозиция. Жизнь Радищева похожа на захватывающий роман. Его судьба многократно повторялась и продолжает повторяться. Радищев был первым русским человеком, осужденным за литературную деятельность. Его «Путешествие» было первой книгой, с которой расправилась светская цензура. По всей видимости, Радищев был первым писателем, чью биографию так плотно соединили с его творчеством. Излишне жёсткий приговор сенатского суда наградил Радищева ореолом мученика. Преследования царских властей дали Радищеву литературную славу. Десятилетняя ссылка сделала излишним обсуждение чисто литературных достоинств его произведений. «Путешествие из Петербурга в Москву» путешествием не является — это лишь литературно-формальный прием. Радищев разбил книгу на главы, назвав каждую именем городов и деревень, лежащих на соединяющем две столицы тракте. Названия эти сами по себе удивительно несимпатичны — Завидово, Черная Грязь, Выдропуск, Яжлебицы, Хотилов. Перечислением географических точек и ограничиваются собственно дорожные впечатления Радищева. Все остальное — пространная диссертация о многих проблемах. Александр Николаевич собрал в свою главную книгу все рассуждения об окружающей и его действительности, как бы подготовив собрание сочинений в одном томе. Главным было вовсе не это, а - негодование, которое и позволило считать книгу обличительной энциклопедией российского общества. К примеру, герой-рассказчик писал: «Тут я задрожал в ярости человечества». Эта негативная эмоция уже не покидает нас на всём, а в 18 веке и вовсе нелёгком, пути из Петербурга в Москву. Радищев вскрывает много негативных примет царской власти: крепостное право, рекрутскую повинность, народную нищету: «Может ли государство, где две трети граждан лишены гражданского звания и частию мертвы в законе, называться блаженным?!», а «цензура сделалась нянькой рассудка». Наблюдая за прощанием отца с сыном, отправляющимся в столицу на государственную службу, он восклицает: «Не захочется ли тебе сынка твоего лучше удавить, ежели отпустить в службу?». Политические взгляды Радищева, выраженные по мнению Пушкина, «безо всякой связи и порядка», по сути своей это смесь разных отрывков из сочинений философов просветителей — Ж. Ж. Руссо, Ш. Л. Монтескьё и К. А, Гельвеция. Так что Радищев оказался неправ, по мнению Екатерины Второй, не потому, что стал пропагандистом и агитатором западных новомодных теорий, а в том, что он применил чужую теорию к отечественной практике и описал случаи немыслимых несправедливостей. До сих пор наши представления о крепостном праве во многом основаны на уроках Радищева. Это из его книги мы знаем страшные картины торговли людьми, от него же пошла традиция сравнивать русских крепостных с американскими чернокожими рабами, Радищев же привел эпизоды чудовищного произвола помещиков, который проявлялся, судя по Радищеву, зачастую в сексуальном плане. Так, в «Путешествии» описан барин, который «омерзил 60 девиц, лишив их непорочности». Возмущенная Екатерина велела разыскать этого сексуального маньяка. Здесь рядом описан распутник, который, «лишен став утехи, употребил насилие. Четыре злодея, исполнителя твоея воли, держа руки и ноги ее… но сего не кончаем». Радищев, как и последующие поколения русских писателей, был убеждён в том, что только простой народ способен противостоять гнусной власти: «Я не мог надивиться, нашед толико благородства образе мыслей у сельских жителей». При этом народ у Радищева остаётся риторической фигурой. Только внутри жанра просветительского трактата могут существовать мужики, восклицающие: «Кто тело предаст общей нашей матери, сырой земле». Только Радищев в идеале мог приписывать крестьянам тягу к гражданским правам. Радищев пишет: «Возопил я наконец сице: человек родился в мир равен всем другим», что в переводе на политический язык эпохи означает введение конституции наподобие только что принятой в Америке. Именно это ставило ему в вину императрица, и именно этим он заслужил посмертную славу. Радищев желал для крепостных свободы и равенства. В то же время, сам русский народ мечтал о другом. В своих манифестах Е. И. Пугачёв жаловал своих подданных «землями, водами, лесом, жительством, травами, реками, рыбами, хлебом, законами, пашнями, телами, денежным жалованьем, свинцом и порохом, как вы желали. И пребывайте, как степные звери». Пугачёв называл это волей, Радищев же писал о свободе, что по сути – синонимично и созвучно. Один из них хотел ввести конституцию, другой более конкретен: надо дать русскому человеку земли и воды. Первый предлагает стать гражданами, второй - степными зверями. Видимо, что одним из мотивов к написанию своей книги у Радищева было литературное честолюбие. Изначально Радищев намеревался поразить читающую Россию своим «Путешествием». О подобном замысле свидетельствует то факт, что у книги должен был быть универсально-всезнающий читатель. Радищев всегда помнил о своём читателе и обращался к нему, например, так: «Властитель мира, если читая сон мой, ты улыбнешься с насмешкой или нахмуришь чело…» Радищев знал о судьбе Г. Р. Державина, обязанного карьерой поэтическим наставлениям императрице. В числе тех, кому Радищев послал свою книгу, был и Державин. В «Путешествии» Радищев показал себя не только политическим мыслителем. Просветительские идеи — лишь канва, материал для построения именно литературного произведения, именно поэтому Радищев и избрал для своей главной книги модный тогда образец — «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» Л. Стерна. С одной стороны, «Путешествие» Радищева почти повторяет «Путешествие» Стерна за тем исключением, что Радищев был, видимо, талантливее, и потому решил заполнить намеренно пустую форму Стерна антикрепостническим содержанием. Литературоведы П. Вайль и А. Генис в своей статье «Кризис жанра» отметили: «Хотя эту книгу давно уже не читают, она сыграла эпохальную роль в русской литературе. Будучи первым мучеником от словесности, Радищев создал специфический русский симбиоз политики и литературы. Присовокупив к званию писателя должность трибуна, защитника всех обездоленных, Радищев основал мощную традицию, квинтэссенцию которой выражают неизбежно актуальные стихи: "Поэт в России больше, чем поэт"». Заинтересовавшись творчеством Радищева, ещё в 1990-е годы я посетил с. Радищево Кузнецкого района Пензенской области, где по мере сил и возможностей в единственном в России и в мире музее его имени сохраняют память о нём. Музей А. Н. Радищева был открыт там, в бывшем селе Верхнее Аблязово (ныне Радищево) 28 октября 1945 года. Экспозиция состоит из здания бывшей земской школы и Спасо-Преображенской церкви — единственного оригинального памятника времён 18 века. Было мне недавно радостно, что об этом музее хорошо написано в фотоальбоме «Музеи Пензенской области». Ранее, в марте 1991 года, в Ленинграде, посетив могилу Белинского на «Литераторских мостках» Волкова кладбища, я искал и могилу Радищева – она не сохранилась. Хотя связанная с этим некрополем традиция восходит как раз именно к 1802 году, когда здесь, возле церкви Воскресения Христова (конец 18 века) похоронили изначально Радищева. Есть памятник ему и в Москве на Верхней Радищевской улице. Посетив Саратовский художественный музей, можно также увидеть памятник Радищеву. Но лучше всего будет, если мы перечитаем его главную книгу – «Путешествие из Петербурга в Москву».
